Лесной фронт. Задача - выжить - Страница 31

Обошел по широкой дуге еще одного немца. Пуля, а может и сразу несколько, снесла ему практически всю голову. Подходить к этому месиву из крови, мозга и костей очень не хотелось. Пусть кто-то другой его обыскивает. Вот вроде бы более менее целый лежит. Этот немец лежал на животе. Порылся в сухарке и добыл себе небольшую трубку — теперь, даже если сигареты закончатся, мне не придется мучатся от неумения сворачивать сигареты. Перевернул его на спину. Интересно. На немце висели автоматные подсумки. Снял их и положил в, уже почти забитый, мешок. Туда же добавил два 'яйца' М-39 с выкрученными взрывателями, которые лежали отдельно. Постоял немного, осматривая землю в поисках автомата — он нашелся под кустом. Снова постоял, решая бросить ли оружие в общую кучу или оставить себе. В конце концов, повесил найденный МП-38 за спину.

Посмотрел на свои, давно просящиеся на пенсию, сапоги и решил снять обновку с немца. Потом долго думал куда их приспособить — в мешке они явно заняли бы слишком много места. В итоге, просто перевязал их какой-то бечевкой, найденной в ранце одного из немцев, и перекинул через плечо. Сапоги натолкнули меня на мысль, что неплохо было бы обновить гардероб полностью. Мои лохмотья уже не только не имели никакого вида, но и, не стиранные с того момента как я их одел, жутко воняли. Впрочем, никого кроме меня это, похоже, не беспокоило — от большинства членов отряда пахло не лучше. А что вы хотите? Здоровые мужики уже месяц (плюс-минус) летом в лесу, лишь изредка моясь и стирая одежду. Но, с другой стороны, как посмотрят ребята на то, что я буду ходить в немецкой форме? Дилемма, однако. Поразмыслив, я вспомнил один из своих любимых сериалов — 'Штрафбат'. Если там, на фронте, бойцам сходило с рук ходить в немецкой форме — почему не получится у меня? Приняв решение, я снял штаны с ближайшего немца, поискал глазами куртку поцелее, выбрал одну, единственным изъяном которой была дыра в спине с начавшей уже запекаться кровью вокруг. Ничего, дыру и зашить можно — на моей гимнастерке их гораздо больше. А кровь уж как-то отстираем.

К тому моменту, когда уж почти стемнело и Митрофаныч решил, что трофеев уже хватит и пора уходить, о чем он оповестил нас своим гулким голосом, я давно заполнил свой мешок и наполовину забил трофейный ранец. В основном, мою добычу составляли подсумки с маузеровскими патронами и галеты. Еще нашлось штук восемь консервных банок. Трофейный автомат все так же висел на плече, а к списку найденного оружия, лежащего в мешке и ранце, добавились двенадцать гранат — восемь М-24 и четыре М-39 — и три пистолета — один 'парабеллум' и два 'вальтера'. Но главным моим сокровищем стали семь пачек сигарет, включая четыре уже начатые, один серебряный портсигар с надписью на немецком, в которой я разобрал только 'Мой любимый Хельмут', два кисета с табаком и кусок мыла. Еще подобрал пару зажигалок — старые начали выдыхаться, да и просто люблю зажигалки, и золотые карманные часы. Причем часы взял не из жадности, а просто потому что привык знать время.

После команды Митрофаныча, на обочине дороги понемногу начали собираться нагруженные бойцы. У нескольких из них я заметил за плечами по два мешка, как и у себя. В конце концов собрались все, кроме старшины. Тот прокричав откуда-то из недр уцелевшей машины, что сейчас идет, еще минуты две чем-то там шуршал. Когда старшина тяжело спрыгнул из кузова на землю, я заметил у него в руках 50-миллиметровый миномет. Поставив добычу на землю, он вытащил из кузова еще два лотка с минами и ящик с инструментами.

— В хозяйстве такая штука пригодиться. — пояснил он Митрофанычу, указывая на миномет. — И инструмент лишним не будет.

А я стоял и думал как мы будем тащить все это добро в лагерь. Кроме нагруженных мешков за спинами большинства бойцов, у наших ног лежала здоровенная куча оружия — в основном, карабины, но среди них виднелись еще два МГ-34, рядом с которым лежали патронные ящики и шесть сменных стволов к пулеметам. Еще один МГ-34 с присоединенным 'кексом' держал один из бойцов, которых Митрофаныч отослал в начале обезвредить мотоцикл. Теперь еще и миномет с лотками. Двадцать мин, почти по килограмму каждая, плюс вес лотка. Подобная мысль пришла в голову не только мне. Многие бойцы с таким же сомнением смотрели на кучу оружия. В итоге, было принято решение взять трофеев столько, сколько сможем унести. В первую очередь — одобренный Митрофанычем миномет с боекомплектом, пулеметы с патронными ящиками и все найденные патроны. Так, примерно половина карабинов была приведена в негодность — затворы извлечены и заброшены подальше в заросли, а приклады разбиты об деревья. Остальное пристроилось на наших спинах.

Не забыв поджечь вторую машину, мы отправились в обратный путь и углубились в заросли. Я чувствовал себя верблюдом. На левом плече висит набитый мешок, к которому я еще и привязал сапоги, на правом — чуть меньше набитый, но тоже тяжелый ранец. Рядом с ранцем висит автомат, а в руках карабин. По-моему, на ишаков навьючивают меньше. Почему не сделать хоть какие-то носилки, а еще лучше — тележку? Хотя, тележку делать не из чего, а с носилками через лес между деревьями, кустами и прочей растительности идти — удовольствие маленькое. Хорошо хоть удалось увильнуть от переноски лотков с минами — если б на меня навьючили еще двенадцатикилограммовый ящик, я б свалился на месте.

Остальные были нагружены не меньше меня. Каждый тащил на себе столько килограмм железа, что раньше б никогда не поверил, что с таким грузом можно устраивать поход на такое расстояние. Однако, несмотря на загруженность, настроение бойцов было веселое. То и дело из строя звучали шутки и ответные смешки. Люди радовались жизни, радовались тому что живы. Для сорок первого года даже такая победа была Победой, именно с большой буквы. Группа из двадцати человек, с трофеями и без потерь, возвращалась в лагерь.