Лесной фронт. Задача - выжить - Страница 29

Убедившись, что все в порядке посмотрел как там дела у старшины. Он тоже закончил работу. Причем получилось у старшины гораздо лучше чем у меня — место закладки вообще невозможно было разглядеть. Старшина, в ответ, осмотрел результаты моей работы и махнул рукой.

— Сойдет. Где свои 'полтишки' будешь ставить?

Я чуть подумал.

— На обочинах поставлю, наверно…

— Ставь все на полянке перед оврагом, — посоветовал старшина. — Там у нас людей меньше.

Я кивнул и направился в сторону овражка. В хаотичном порядке закопал 50-миллиметровые летучки и бегом направился к остальным на холме.

— По полянке не ходить. — взбежав на холм я первым делом решил доложиться Митрофанычу. — ребятам передайте, что я там мины поставил.

Митрофаныч, лежащий за деревом, кивнул и махнул мне рукой — ложись, нечего, мол, отсвечивать. Я подобрал свой карабин и залег за деревом недалеко от старшины. Оставалось только ждать. Ждали мы долго. Охватившее поначалу, в ожидании немцев, напряжение, когда каждую секунду до галлюцинаций вслушиваешься и всматриваешься в окружающее, пытаясь уловить начало события, потихоньку отпускало. В конце концов снова становилось скучно. Я лежал и пытался определить что хуже — когда вот так ждешь неизбежного или когда это неизбежное, наконец, наступает со всеми своим прелестями в виде пуль и взрывов. Вспомнив свои ощущения возле аэродрома и последовавшую перестрелку в лесу, пришел к выводу, что поваляться на травке — лучше чем ползать под пулями.

Понаблюдал за лежащими неподалеку товарищами. Старшина лежал на спине и грыз травинку — спокойный как слон. С другой стороны, видимый мне боец как и я напряженно что-то высматривал на дороге. Остальных не видел и даже не слышал. В лесу царила первозданная тишина.

Вечер уже начал вступать в свои права. Солнце уже уверенно указывало на запад когда справа, за поворотом, послышался отдаленный шум мотора. Слава Богу, едут с нужной стороны. Мгновенно скука вновь сменилась напряжением. Страшно было до колик в животе. На месте смог остаться только огромным усилием воли. Я снова посмотрел на старшину — тот уже лежит на животе, карабин под рукой, и напряженно всматривается сквозь густую траву на дорогу.

Шум мотора все приближался и вскоре мимо нас, бодро стрекоча мотором, проехал мотоцикл. Я затаил дыхание — немцы приближались в минам. Если сейчас он наедет на одну из них, придется быстро отсюда уходить. Потому что если следом едут машины, да еще и с солдатами, они организуют нам очень насыщенный событиями вечер. Выдохнуть я себе позволил только когда мотоцикл благополучно миновал нашу закладку.

Мотоцикл скрылся из моего поля зрения, а с другой стороны уже слышался рев мощных моторов. Через пару минут из-за поворота выползли два грузовика. Сначала один, а потом, следовавший за ним метрах в двадцати, второй. Я вжался в землю, стараясь что б сидящие в машинах меня не заметили. Натужный рев прополз мимо. Я все еще не решался поднять голову и только тихо отсчитывал про себя секунды, которые, по моему мнению оставались до того момента как передняя машина наедет на мины. Отсчет ушел уже далеко в минус, но ничего не происходило. Все так же звучал удаляющийся рев моторов. И только когда я уже окончательно решил, что наша закладка просто не сработала, практически слитно в тишине леса грохнули два взрыва.

Сразу же после того как сработали мины загавкал ДП, со всех сторон захлопали винтовочные выстрелы. До меня долетали вопли боли и обрывки команд на немецком языке. Я на несколько мгновений впал в ступор и, забыв обо всем на свете, продолжал вжиматься в землю. В себя пришел только после того как старшина проорал в мою сторону что-то нецензурное. Подхватив карабин, я высунулся из-за дерева и моему взгляду предстал локальный филиал ада для немцев. На месте нашей закладки, склонившись в воронку, горел передний грузовик. Его кабина была настолько изуродована, что даже смотреть страшно было. Вокруг него уже валялось несколько трупов, а из-под горящего тента кузова, размахивая горящим рукавом, но как-то вяло, пытался выбраться явно оглушенный ганс. Вторая машина, видимо от резкого торможения, пошла юзом и, перекосившись, застыла наискосок на обочине. К нам была обращена задняя часть ее кузова, через которую выпрыгивали немцы, многие из которых так и не поднимались с земли. Зато для пулемета открывалась все та же задняя часть кузова и часть правого бока грузовика, что позволило ДП практически полностью простреливать пространство кузова. Что тот и делал. Длинными очередями и как-то радостно, что ли.

Захваченный всеобщим боевым настроением, я начал, часто передергивая затвор, посылать пулю за пулей в тент ближнего грузовика. Вдруг грохнул еще один взрыв — это сработала моя 'противопехотная' мина. Я заметил отлетающего от облачка земли и дыма, поднятых взрывом, немца. Ноги у попавшего в мою ловушку начисто отсутствовали и, вроде бы, ему еще распороло осколком низ живота.

Клацнул впустую затвор — патроны закончились. Достал из кармана обойму, быстро перезарядил — получилось с первого раз! Снова прицелился в грузовик, но заметил, что из него больше никто не пытается выпрыгнуть. Глаз уловил вспышку где-то в кустах на противоположной стороне дороги. Вроде наших там быть не должно — значит один из уцелевших немцев. Перевел прицел туда, выстрел. Передернуть затвор. Еще выстрел. Больше оттуда никто стрелять не пытался. Интересно, это я попал или кто-то другой? Или стрелок в кустах замолк по другой причине? Отыскал взглядом следующего немца. Этот лежал за толстым стволом дерева и целился из карабина куда-то в мою сторону. Позиция у него была хорошая. С одной стороны, от огня с нашего холма его закрывал ствол дерева и, частично, грузовик на дороге. От огня ДП его защищал все тот же ствол дерева. С моей позиции я видел только часть головы в кепке, да руку с карабином. Тщательно прицелился, вспоминая все чему меня в далеком детстве учили в секции стрельбы. Выстрел. Пуля проходит, вроде бы, выше. Передернул затвор, снова прицелился. Снова мимо — пуля бьет в дерево и голова исчезает из моего поля зрения. Эта мишень для меня сейчас потеряна.